В книге пророка Исайи рассказывается, как было ему видение в Храме Господнем. Когда он молился во Святилище, внезапно яркий свет осиял темноту. Как бы раздвинулись стены Храма, и духовными очами узрел пророк славу Божию, которая предстала ему в виде великого престола, на котором восседал Некто.

И от Него исходил слепящий, сжигающий огонь. И клубы дыма, подобные тучам и облакам небесным, одевали этот престол, и сердцем своим чувствовал пророк: «Горе мне, я — грешный человек, человек с нечистыми устами, живу среди грешных людей, и мне предстало видение Господа славы. Я должен умереть. Ибо, действительно, человек, узревший славу Божию, может ли он жить?»

Так думал пророк, и Господь поднял его с земли, вложил в его сердце новое сердце, в очи — новые очи, заменил все его существо, и тогда он, очищенный, мог стоять перед Господом и внимать Его повелениям.

Вот и мы с вами, каждый раз, когда смотрим на Крест Христов, подобны этому пророку; мы тоже видим Господа славы, но не на престоле — в окружении молний, грома, и облаков, — не среди света слепящего, а среди разбойников, на месте, на котором казнили преступников. И казнь эта была самая отвратительная и страшная в то время да и во все времена. Когда человек полуживой, — ни труп, ни человек, — висел часами, а иногда и днями, прибитый к бревнам креста на позор перед толпой.|

Мы видим Господа и должны сказать себе: «Горе нам, что , мы Его видим таким, потому что таким изъязвленным и окровавленным Он стал по нашей, человеческой вине. Таким Он нам является теперь на Кресте, потому что мы все — соучастники его смерти».

Почему пророк говорил, что он должен умереть, увидев Бога? Потому что люди отдалились от Бога, бесконечно отошли от Него. Но вспомним и о том, что, несмотря на это, Творец, создавший мир, продолжает любить каждого человека и всю землю. И Он хотел бы нас к себе приблизить, вернуть, подобно отцу из притчи о блудном сыне. Для того Господь и стал человеком, чтобы мы познали Его любовь и Его Самого, познали и постигли настолько, насколько это возможно нам, смертным существам.

А ведь Он тот, Чьего имени мы не можем произносить без трепета. Да что имя? То Имя, которое мы даем Ему, есть человеческое имя, а Он Сам остается для нас тайной, огнем поядающим. Бесконечным, Невыразимым, Неизреченным. И Он приближается к нам из Своего далека, чтобы заговорить с нами на человеческом языке, чтобы мы могли увидеть Его образ.

Недаром в Ветхом Завете запрещено было изображать Бога, — никто и никогда не может Его изобразить! Все человеческие изображения недостойны славы Божией. Поэтому Он сам сделал так, чтобы принять нашу плоть и кровь, принять душу человеческую и мысль человеческую; стать человеком, вочеловечиться, прийти к Своим людям — к роду человеческому, который Он создал, чтобы соединиться с этим родом! Чтобы быть кровным, ближним братом каждому живущему на земле!

Вы подумайте, что если кровь, которая в нас струится, есть та же кровь, которая струилась в жилах воплощенного Господа, значит мы породнились с Богочеловеком, приблизились к Самому Творцу! Но вот Он приходит в мир, и, как говорил апостол, вместо надлежащей Ему радости, радости встречи со Своими сынами, Он находит землю, исполненную греха.

И вот с тех пор, как это совершилось, прошло уже много веков. Но Он опять и опять приходит к нам, и каждый раз уже с Креста Он обращается к нам, каждый раз Он показывает нам Свои раны, чтобы убедить нас, как велика Его любовь. Он дошел до самого дна человеческой жизни, спустился туда, где мука, где отчаяние, где смерть. Вместе со всеми людьми мира Он все это пережил, все в Себя впитал, а в то время, когда Он умирал, в Нем умирали тысячи всех умирающих, которые когда-либо жили на земле.

И, стоя сегодня перед Крестом, мы должны спросить себя: «С кем же я стою, Господи? С теми, кто сострадает Тебе? С теми, кто хочет разделить Твою муку и Твою любовь? Или с теми, кто распинает Тебя?»

Ведь можно себя так успокоить, что и не заметишь, как станешь палачом нашего Господа. Вы думаете, что книжники и архиереи, которые предали Христа на смерть, считали, что поступают несправедливо? Нет, они считали, что поступают по закону и по Божьи. Вы думаете, что Пилат, который вынес Ему приговор, зная, что Он ни в чем не виновен, не оправдывал себя? Нет, он говорил себе, что одним человеком меньше, одним больше, а я останусь на месте. Думаете, те, кто насмехались над Ним, догадывались, что они насмехаются над Спасителем мира? Конечно, нет! Они все проглядели, они ничего не заметили, они себя оправдали...

Вот так и мы. Оправдываем себя, хотя являемся теми, кто кровь Господню проливает, каждый день. И вот, когда у нас возникает побуждение ко злу, вспомним в этот момент, что каждый грех есть новый шип в Его терновом венце, новый гвоздь, который вонзается в Его тело. Он пришел дать нам радость, а мы причиняем Ему страдание и смерть.

Об этом нам должно напоминать каждое изображение Креста, каждое Распятие. И в преддверии Страстной седмицы, когда мы с вами будем преклоняться перед изображением Креста, пусть это будет для нас не только изображение, а Сам живой Господь, который на нас с укоризной и с призывом смотрит со Своего Креста. Аминь.

далее

содержание